Интервью
2020-01-25 11:05 Магдалина ЗАТИКЯН
"ТРИ ЦЕРКВИ" И ДРУГИЕ КНИГИ ОВАНЕСА АЗНАУРЯНА
Армянский русскоязычный писатель Ованес Азнаурян стал лауреатом премии московского литературно-художественного журнала "Этажи" за 2019 г. Награда присуждена в номинации "Лучшее прозаическое произведение года" за рассказ "Фаллопиевы трубы". По словам писателя, "Этажи" относительно молодой, но престижный журнал, на страницах которого за истекший год публиковалось много серьезных авторов, выдвинуться среди которых в фавориты – большая честь.
Творчество Ованеса Азнавуряна весьма многогранно, он пишет рассказы и романы на самые разные темы, порой раскрывая внутренний мир и личные переживания своих героев, описывая ситуации, за которыми кроется глубокий, философский смысл, а иногда уводит читателя в глубь времен и проносит через эпохи. В некоторых произведениях гладкое повествование прерывает неожиданный, о’генриевский финал, в других писательский "сюрприз" всплывает после первых предложений, а часто неожиданным оказывается сам сюжет. Ованес Азнаурян пишет самобытно, непривычно, но весьма интересно, за что и удостаивается внимания читателей, писателей и издателей.В 2015 г. его рассказ "Парон" был включен в шорт-лист литературной премии "Русский Гулливер", а в 2018 г. Ованес удостоился еще одной серьезной литературной премии - им. Исаака Бабеля, присужденной в Одессе за рассказ "Давидовы сны".
"В Одессе пишет каждый второй. Когда мне вручали премию, я пошутил, мол, мне, армянину из Армении (а не из России или Украины) вручили премию за произведение на русском языке и не где-нибудь, а в Одессе...". С этого началась наша беседа с Ованесом АЗНАУРЯНОМ.
- Вы начали писать в 15 лет. Что стало поводом?
- Действительно, первый осознанный рассказ я написал именно в этом возрасте в 1989 году, хотя полушутливые миниатюры сочинял и раньше. Это был рассказ "Город, который вы любите" - о Ереване. Уже через год мое другое сочинение было впервые опубликовано в газете "Комсомолец", поэтому официальной датой старта своей писательской биографии я считаю 1990 г. Как ни стыдно признаться, но писать я начал от зависти. Прочел рассказ Хемингуэя "Кошка под дождем", и стало завидно, что его написал не я. Решив избавиться от этого чувства, начал писать.
- Однако в качестве будущей профессии вы выбрали отнюдь не литературу...
- По окончании школы встал вопрос: куда поступать? Первоочередным для меня был факт отсутствия математики в числе предметов вступительных экзаменов. Остановился на истории, которую, как и литературу, любил с детства, читал, разбирался. Поступил и проучился в Ереванском педагогическом институте, на факультете истории и основ права. 15 лет преподавал историю в школе им.Чехова, а потом вдруг решил стать "айтишником". На зарплату педагога жить было трудно жить, и вдруг поступило предложение работать и одновременно учиться в компании "Лайкос". Так пугающая в юности математика вошла в мою жизнь.
Но эти резкие перемены в деятельности не мешали мне писать, наоборот: я продолжал творить на литературном поприще, публиковаться, сначала в журналах и газетах Армении, а затем и в изданиях других стран: "Литературная Армения" (Армения), "Эмигрантская Лира" (Бельгия), "Новый свет" (Канада), "Время и место" (США), "Радуга" (Украина), "Нева", "Дружба народов", "Октябрь", "Урал" (Россия) и т.д. Начальство и в школе, и в ИТ-компаниях лояльно относилось к моему увлечению литературным творчеством. Все понимали: если я не занят на работе, значит, пишу очередное произведение.
- Почему вы пишете на русском языке?
- Считаю это пережитком советского образования (улыбается). Я, как и большинство моих сверстников, получил русское образование, и мое литературное мышление сложилось именно на этом языке. Это не помешало мне преподавать историю на армянском, тем не менее, как писатель я комфортнее чувствую себя в языке Пушкина, Лермонтова... Конечно, в этом есть некая сложность: люди, которых я встречаю на улицах Еревана, говорят не на том языке, на котором я пишу. Но со временем я научился писать так, что читатель в моих рассказах слышит, чувствует армянскую речь, понимает, что события происходят в Армении.
- Откуда вы берете своих героев – водителей ("Автобус"), бомжа ("Влюбленный Захфир"), маленького Арто ("Битлис"), Веронику из одноименного рассказа и других?
- Хемингуэй говорил: рассказ нужно сочинять. Я придумываю своих героев, но так, чтобы они выглядели реально, то есть беру их и ситуации из реальной жизни, где я за ними наблюдаю, анализирую, затем как бы бросаю в общий котел памяти, откуда выходят изменившиеся образы. В моих произведениях нет ничего, что происходило со мной или кем-то в точности, нет человека, послужившего прототипом того или иного персонажа. Большинство персонажей – наши соотечественники из Армении, иногда Москвы. Для меня как писателя отправной точкой является человек, его внутренний мир, переживания, ситуации, в которые он попадает, решения, которые принимает.
Темы могут быть самые разные, но в их центре должен стоять человек, который в течение всей жизни что-то теряет и приобретает, подвергаясь переменам. Мир вокруг него становится все жестче и непонятнее. Появление интернета, казалось, должно было сблизить людей, но в реальности происходит обратное: технологии нередко приводят к одиночеству. Все это волнует меня как писателя, я стремлюсь разобраться в происходящем через отдельные судьбы, истории.
- Ваш нашумевший роман "Три церкви" не просто о человеке, а о целом армянском роде. Расскажите о нем.
- Два моих романа "Три церкви" и "В ожидании весны" были опубликованы в московском журнале "Дружба народов", после чего к ним проявило интерес издательство "ЭКСМО", где уже напечатан первый роман и готовится к печати второй.
"Три церкви" - роман о трех поколениях одной армянской семьи. Каждое новое поколение чувствует на себе деяния предков. Происходит это порой из-за того, что устоявшаяся жизнь может мигом рушиться. Так было во время Великой Отечественной войны, Спитакского землетрясения, развала СССР... Мое поколение окончило школу в одной формации, поступило в вуз в другой, взрослело в блокадных условиях, когда единственным местом встреч друзей был зал ожиданий станций метро. В романе большое место уделено 1990-м годам: я как бы стремился избавиться от того груза, который мое поколение незаметно несло все годы взросления на своих плечах.
Однако я понимал, что нельзя писать лишь об этом периоде, ибо каждая эпоха накладывает свой отпечаток и на историю, и на людей. Поэтому в книге охвачен период от Великой Отечественной до 2015 г. Я проследил, какими были, что говорили люди на разных этапах жизни. Перемены ощутимые. Мне были интересны причины всего происходящего, процесс перемен, их анатомия и, главное, - проблема поколений. Кстати, книга "Три церкви" не так давно появилась и на полках книжных магазинов Еревана. В "Букинист" ее завезли в немалом количестве, и она быстро разошлась.
- Вы затронули вопрос перемен в жизни, человеке. Какова, на ваш взгляд, роль писателя в эпоху перемен?
- Я сторонник естественного исторического процесса. Как историк, понимаю, что есть закономерности развития общества, от которых никуда не деться. Как гражданин, я понимаю, что отказываться от традиций прошлого глупо. Надо найти баланс, золотую середину, которая приведет к гармонии в обществе. То есть невозможно в ХХI веке отказаться от благ цивилизации, но и нельзя терять традиции, достойные нормативы общественной жизни, такие, как, например, джентльменство мужчин, их стремление нести на себе ответственность и т.д.
Известный принцип "разрушить прошлое и построить новый мир", как показала жизнь, приводит к катастрофе. Подобный подход – всегда падение культуры в широком смысле, которую потом приходится по крупицам собирать. Писателям же предназначается если не напрямую брать хаос перемен и связанные с ним проблемы в качестве темы, то хотя бы затрагивать их, говорить о них устами героев в разных своих произведениях.
- Не хотелось ли вам написать что-то историческое?
- Я взял историю в качестве темы лишь в одном рассказе - про Первую Армянскую Республику, с описанием ереванских улиц, быта тех лет, и ее крушение из-за прихода советской власти. Но меня часто теребит отец, мол, напиши роман о Тигране Великом. Возможно, когда-нибудь я обращусь к армянской истории как литератор.
- Не сложно ли русскоязычному писателю оставаться на плаву в Армении?
- Честно говоря, я считаю не совсем нормальным явлением свое литературное русскоязычие, но не стыжусь этого. В Армении этот феномен делает тебя "чужим среди своих", в России, где у меня большая читательская аудитория – "своим среди чужих", поскольку на русском языке я пишу об Армении и армянах. Во всех случаях присутствует дилемма.
Но у меня есть хорошая новость: мои рассказы уже переводят и публикуют на армянском языке в таких изданиях, как "Гарун", "Андин", "Гракан терт", так что мое творчество уже знакомо и своему, армянскому читателю. Очень надеюсь, что удастся перевести и роман "Три церкви", получивший высокую оценку российской аудитории. Ведь это история о людях, книга о каждом из нас.
