Елена Шуваева-Петросян
ОВАНЕС АЗНАУРЯН: "ДЛЯ КАЖДОГО АРМЯНИНА ГОРИЗОНТ — ЭТО БЛИЖАЙШАЯ ГОРА"
Имя армянского русскоязычного писателя Ованеса Азнауряна известно не только в Армении. Он — автор нескольких книг, лауреат литературных конкурсов и премий. Член Клуба писателей Кавказа.
— Позволь, согласно классике журналисткого жанра, задать тебе несколько вопросов из анкеты Марселя Пруста. Итак, первый: твоя самая характераная черта?
— Может быть, это не скромно так говорить, но я… умею понимать. Качество для человека пишущего наиважнейшее и идеальное (помнишь, как у Хемингуэя было? «Писатель должен поставить себя на место и матадора и на место быка и понимать обоих»), но, кстати, это не всегда хорошо в реальной жизни. Ведь то, сколько мы можем простить, прямо зависит от того, сколько мы можем понять. Исходя из этого, часто думаю о том, что я бы хотел уметь не прощать очень многое.
— Какова твоя мечта о счастье?
— Для меня мечта о счастье… Это иметь возможность путешествовать и заниматься литературой — только литературой. Отсутствие возможности заниматься только литературой порой превращает жизнь в… тюрьму.
— Каким бы ты хотел быть?
— Хотел бы быть внутренне более свободным и внешне — более решительным.
— Способность, которой ты хотел бы обладать.
— О-о! Хотел бы обладать способностью рисовать. Причем — утраченной способностью. Говорят, я в детстве прилично рисовал. Папа даже рисунки мои показывал каким-то художникам, и те хвалили, сулили «художественное будущее». Но когда пошел в школу, в первом же классе меня переучили писать правой рукой. И я перестал уметь рисовать. Начисто отрезало. Как будто и не было никогда. Очень хотелось бы уметь рисовать, да.
— Какой момент в истории, в данном случае — в армянской, ты ценишь больше всего?
— Создание армянского алфавита — начало 5-го века. Поразительное время (всего лишь за 23 года до потери государственности, кстати, на ближайшие 400 лет), поразительные дела: именно госзаказом поручают одному человеку найти древние утраченные письмена, а в случае неудачи в поисках, самому создать буквы! Разве не поразительно? И этот человек создает алфавит, придумав для этого вполне современный для наших дней научный подход, метод: «каждому звуку по букве». И когда он, Месроп Маштоц, создавший алфавит, со своими учениками уже возвращается в столицу Вагаршапат, весь царский двор, во главе с царем, все духовенство, гвардия и простой народ выходят за ворота города встречать ЕГО: ведь он принес с обой БУКВЫ! А потом начинается (быстро, очень быстро, как будто понимали, что время наисходе, что не будет уже возможности вернуться и исправить черновик, переписать набело) переводческая деятельность, и все от мала до велика, от царя и до простого шинакана садятся за школьные парты – учить буквы… Великое время. Удивительное время… Поразительные люди!
— Твое состояние духа в настоящий момент.
— Ничего, что отвечу одним словом? ОЖИДАНИЕ. Я, конечно, понимаю, что можно всю жизнь проживать «в ожиданиях», но так ничего и не случится, но все же. Именно теперь больше, чем когда-либо, у меня состояние (режим) ОЖИДАНИЯ. Правда, это вовсе не означает, что я «временно перестал писать».
— Каким тебе, будущему писателю, рождённому в горах, виделся мир? Горизонт?
— Родившись в Ереване, я детство свое провел в Капане, что на юге Армении, в Сюнике. И Мир мне виделся разноцветным. Именно разноцветным. Знаешь, Капан окружают горы, холмы, тесно прильнувшие к городу по берегам двух рек — Вохчи и Вачаган — даже некоторые здания (девятиэтажки) лесенкой приклеены к ним. Так вот: эти горы и холмы, окружающие Капан, они разноцветные. Правда! Красные, желтые, зеленые, синие… А над городом словно огромный мудрый орел возвышается разноцветная гора Хуступ. Детство было разноцветное, а горизонтом являлась та или иная гора. За каждой вершиной, за каждой цепью синих гор, виднеющейся вдали, в знойной послеполуденной дымке Сюникского ашхара, таилось (предполагалось) волшебство, новый мир, новые впечатления. Вообще-то, думаю, что для каждого армянина горизонт — это ближайшая гора, или горный хебет. И, отнюдь, это не ограниченность "видения", а скорее, — опора, защита. То, что горы защищают, это генетическое, пришедшее с историей: горные районы труднее завоевывались, чем равнинные… И еще: неслучайно, если армянина поместить в степь, скажем, он почувствует некий дискомфорт: “Глазу не на что опереться!” (смеется).
Беседовала Елена Шуваева-Петросян
(Читать с колонки Елены)
ОВАНЕС АЗНАУРЯН: "ДЛЯ КАЖДОГО АРМЯНИНА ГОРИЗОНТ — ЭТО БЛИЖАЙШАЯ ГОРА"
Имя армянского русскоязычного писателя Ованеса Азнауряна известно не только в Армении. Он — автор нескольких книг, лауреат литературных конкурсов и премий. Член Клуба писателей Кавказа.
— Позволь, согласно классике журналисткого жанра, задать тебе несколько вопросов из анкеты Марселя Пруста. Итак, первый: твоя самая характераная черта?
— Может быть, это не скромно так говорить, но я… умею понимать. Качество для человека пишущего наиважнейшее и идеальное (помнишь, как у Хемингуэя было? «Писатель должен поставить себя на место и матадора и на место быка и понимать обоих»), но, кстати, это не всегда хорошо в реальной жизни. Ведь то, сколько мы можем простить, прямо зависит от того, сколько мы можем понять. Исходя из этого, часто думаю о том, что я бы хотел уметь не прощать очень многое.
— Какова твоя мечта о счастье?
— Для меня мечта о счастье… Это иметь возможность путешествовать и заниматься литературой — только литературой. Отсутствие возможности заниматься только литературой порой превращает жизнь в… тюрьму.
— Каким бы ты хотел быть?
— Хотел бы быть внутренне более свободным и внешне — более решительным.
— Способность, которой ты хотел бы обладать.
— О-о! Хотел бы обладать способностью рисовать. Причем — утраченной способностью. Говорят, я в детстве прилично рисовал. Папа даже рисунки мои показывал каким-то художникам, и те хвалили, сулили «художественное будущее». Но когда пошел в школу, в первом же классе меня переучили писать правой рукой. И я перестал уметь рисовать. Начисто отрезало. Как будто и не было никогда. Очень хотелось бы уметь рисовать, да.
— Какой момент в истории, в данном случае — в армянской, ты ценишь больше всего?
— Создание армянского алфавита — начало 5-го века. Поразительное время (всего лишь за 23 года до потери государственности, кстати, на ближайшие 400 лет), поразительные дела: именно госзаказом поручают одному человеку найти древние утраченные письмена, а в случае неудачи в поисках, самому создать буквы! Разве не поразительно? И этот человек создает алфавит, придумав для этого вполне современный для наших дней научный подход, метод: «каждому звуку по букве». И когда он, Месроп Маштоц, создавший алфавит, со своими учениками уже возвращается в столицу Вагаршапат, весь царский двор, во главе с царем, все духовенство, гвардия и простой народ выходят за ворота города встречать ЕГО: ведь он принес с обой БУКВЫ! А потом начинается (быстро, очень быстро, как будто понимали, что время наисходе, что не будет уже возможности вернуться и исправить черновик, переписать набело) переводческая деятельность, и все от мала до велика, от царя и до простого шинакана садятся за школьные парты – учить буквы… Великое время. Удивительное время… Поразительные люди!
— Твое состояние духа в настоящий момент.
— Ничего, что отвечу одним словом? ОЖИДАНИЕ. Я, конечно, понимаю, что можно всю жизнь проживать «в ожиданиях», но так ничего и не случится, но все же. Именно теперь больше, чем когда-либо, у меня состояние (режим) ОЖИДАНИЯ. Правда, это вовсе не означает, что я «временно перестал писать».
— Каким тебе, будущему писателю, рождённому в горах, виделся мир? Горизонт?
— Родившись в Ереване, я детство свое провел в Капане, что на юге Армении, в Сюнике. И Мир мне виделся разноцветным. Именно разноцветным. Знаешь, Капан окружают горы, холмы, тесно прильнувшие к городу по берегам двух рек — Вохчи и Вачаган — даже некоторые здания (девятиэтажки) лесенкой приклеены к ним. Так вот: эти горы и холмы, окружающие Капан, они разноцветные. Правда! Красные, желтые, зеленые, синие… А над городом словно огромный мудрый орел возвышается разноцветная гора Хуступ. Детство было разноцветное, а горизонтом являлась та или иная гора. За каждой вершиной, за каждой цепью синих гор, виднеющейся вдали, в знойной послеполуденной дымке Сюникского ашхара, таилось (предполагалось) волшебство, новый мир, новые впечатления. Вообще-то, думаю, что для каждого армянина горизонт — это ближайшая гора, или горный хебет. И, отнюдь, это не ограниченность "видения", а скорее, — опора, защита. То, что горы защищают, это генетическое, пришедшее с историей: горные районы труднее завоевывались, чем равнинные… И еще: неслучайно, если армянина поместить в степь, скажем, он почувствует некий дискомфорт: “Глазу не на что опереться!” (смеется).
Беседовала Елена Шуваева-Петросян
(Читать с колонки Елены)
