Помните стихи Высоцкого?
«Если, путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!»
В детстве, наверное, все книги нужные, в том смысле что они понимаются как… литература в действии или литература к действию. То есть ты учишься и делаешь, пробуешь, учишься! Книг было много, и каждая чему-то учила.
Детство почему-то всегда ассоциируется — до сих пор! — с летом, когда на все лето уезжали в Капан, а оттуда в Кармракар (Красный камень по-армянски). Папа поселок этот, где у дедушки и бабушки была дача почти на опушке огромного (а может, в детстве все кажется огромным?) леса, называл не иначе как «Ротенштайном». И тогда начиналось долгое, трехмесячное, безмятежное и большое счастье. Дедушка, бабушка, три сестры-дочки и внуки. Теперь я вот думаю, что тогда, в детстве, я никогда не слышал слов «нет», «нельзя» — баловали меня, значит, нещадно! Так что никто мне ничего не сказал, когда я, уже принятый в славную роту г-на де Тревиля, смастерил себе шпагу. Собственно, мастерить-то нечего было: взял средней длины шампур, на который нанизал пластмассовую крышку от банки, завернутую в фольгу. Получилась вполне себе шпага, с «дорогим» эфесом, правда, папе пришлось отломить острый конец, чтоб я не поранил какого-нибудь гвардейца кардинала и не поранился. Шпага эта, вися на «роскошной перевязи», лихо ударялась о ногу, когда развязной кавалерийской походкой я отправлялся учиться дружить…
Никто мне ничего не сказал, когда однажды — после прочтения «Маленьких дикарей» Сетон-Томпсона — я вырыл на территории дачи, перед домом, круг и построил вигвам из ковров и веток. Естественно, что бабушка не пожалела и отдала мне ковры. И, наверное, она это зря, потому что два из них сгорели, когда я в вигваме этом развел костер: что-то с дымоходом я не то сварганил, когда учился понимать природу, «подружившись», кстати, с мистером ДжеральдомДарреллом. Ну, а потом я «познакомился» с Туром Хейердалом, и поэтому следующим летом был построен плот «Южный Крест» с прямым грот-парусом и стакселем (бабуля, правда, вздыхала, но все же отдала мне две простыни). На этом плоту, который вовсе не выглядел глупо в лесу, за 1000 километров от какого-либо моря, в каюте я проводил все (!) время — ел, спал, читал и усиленно учился любить путешествовать, лишь ночью возвращась в мир людей, в дом (спать ночью на плоту в высокогорном Кармракаре все же было холодновато). А потом, через год, был построен плот «Арцах» (да, ведь уже был 88-й год), который, впрочем, больше уже походил на яхту — с косыми гротом, стакселем и кливером (три больших простыни). По самодельным приборам я научился определять широту, которая, правда, несмотря на плавание моего плотаоставалась неизменной: 39°12’04" с. ш., и я учился понимать, что других координат (все дальше, на юг или на запад!) уже наверняка у нас больше никогда не будет.
(полностью читать здесь)
